Мы ответственны за все!

Говорят, что «Бог любит троицу». Вообще, число «3» считается особенно важным: трижды надо подтверждать свое желание в молитве, трижды надо подтверждать свой развод в мечети… Если чего-то больше трех, это уже «много», «куча» и т.д. В общем, число «3» — это некий рубеж.

Сегодня я публикую третье интервью в этой недавно созданной рубрике данного блога. И теперь, наверно, можно однозначно считать, что рубрика полноценно создана и работает. Что ж, будем искать интересных людей и дальше! У меня тут отбор строгий, как и во всем…

А пока представляю журналиста, путешественника и активного гражданина Сабину Кулиеву. Интервью взято 13 марта, но так вышло, что публикуется только теперь. Прочтите — будет интересно!

— Итак, Сабина, я хочу начать с Вашей работы. Вы — редактор сайта «urban.az». Помимо этого вы работаете в других изданиях в качестве журналиста?

— Работаю. Я пишу статьи в журналы «The Most» и «Boutique Baku», и кроме того, я литературный редактор обоих этих журналов.

— А тогда что для Вас этот сайт «urban.az»? Что Вы в нем находите, чего не находили прежде на своей работе?

— Это мое детище. Дело в том, что прежде я работала во многих издательствах. Начинала я когда-то в 16 лет в газете «Зеркало». Я проработала там внештатным журналистом 2 года и ушла, потому что поняла, что мои статьи ничего не меняют. А мне хотелось именно той журналистики, которая меняет мир и помогает людям.

Через какое-то время я вернулась в экономический журнал литературным редактором и постепенно снова начала писать статьи, брать интервью… Я работала в трех экономических журналах, а затем перешла в «глянец»: была выпускающим редактором в журнале «Boutique Baku», а затем в журнале «L’Officiel Azerbaijan». Но мне все время не доставало чего-то своего, того пространства, где я могу сама делать что-то полезное.

Так получилось, что в 2014 году я попала в молодую, динамично развивающуюся команду — Internet Holding. В его структуру входил развлекательный портал Friday.az, куда я пришла работать журналистом. Владелец холдинга хотел, чтобы молодежь открывала стартапы, делала что-то креативное; он был открыт ко всем новым предложениям. Вскоре он предложил мне возглавить новый городской онлайн-журнал URBAN.az. Мы тогда взяли за правило, что на нашем сайте не будет политики, не будет криминала, не будет желтого шоу-бизнеса — то есть, не будет новостей, которые ничего не приносят обычным людям кроме отрицательных эмоций.

Да, на этих новостях можно «хайпануть», что и делают все наши новостные ресурсы. Статья под заголовком «Брат жестоко убил жену деверя троюродной сестры. ФОТО. ВИДЕО. СЛАЙДЫ» приносит, конечно, много просмотров, но это не наш формат. Новости о том, что какая-то певица оголила грудь или ноги, тоже приносят много просмотров, но это не наш формат.

Мы выбрали социум, чтобы публиковать полезные для читателей новости, дайджесты, подборки, находить новые возможности в нашем городе. Следующее наше направление — это интересные интервью с людьми, у которых есть чему поучиться. И третье направление — развлекательное: это юмор, смешные статьи, рецензии на фильмы и книги… То есть, весь мой сайт направлен на то, чтобы людям на нем было хорошо и полезно.

К слову, в 2015 году мы разошлись с владельцем холдинга во мнениях по видению будущего сайта. И договорились об условиях, на которых сайт перешел в мою собственность, чтобы я могла и дальше придерживаться своих принципов.

— Вы хотели, чтобы журналистика оказывала влияние на общество. Но в таком формате, как Вы говорите, URBAN.az вряд ли может оказать какое-то влияние. Как же Вы видите реализацию своей мечты?

— Как раз в таком формате и можно оказывать влияние на общество. Что приносят людям новости об убийствах или насилии в семье? Только агрессию или страх. Мы не делаем перепечатку этих новостей, зато публикуем интервью с психологом, который рассказывает, что эту ситуацию менять можно и нужно, и дает рекомендации, как это делать. Мы публикуем интервью с директором приюта для жертв насилия, которая рассказывает собственную историю и то, как меняются жизни людей, попавших в их приют. Мы публикуем интервью с жертвой насилия, которая рассказывает, как преодолела кризис.

Этот подход показывает свет в конце туннеля и дает силы бороться.

Или, к примеру, мэрия расширяла дороги в Баку и сломала пешеходную часть дороги возле памятника Наримана Нариманова. Мы неоднократно подходили к рабочим во время строительных работ, и они нам обещали, что пешеходная часть будет. Но работы подходили к концу, а ее все не было. Что делают большинство новостных порталов? Они пишут новость о том, что «расширяют дорогу». А мы написали письмо в Комитет по градостроительству и добились, чтобы их представители приехали и зафиксировали нарушение. Пошли на прием в мэрию и в президентский аппарат. Мы привлекли к этому внимание общественности и добились того, что дорогу переделали. А потом мы написали статью о том, что нужно делать в такой ситуации, куда мы обращались и т.д. И вот результат: фото «до», где нет пешеходной части и женщины с колясками идут по проезжей части, лавируя между машин, и фото «после», где мы видим хоть узкую, но пешеходную часть.

Снесенный двор на Баилово, изуродованные барельефы на здании Сабунчинского вокзала… Мы продолжаем контролировать процесс, добиваться каких-то результатов по этим делам и демонстрируем людям «рецепт», как бороться с подобными нарушениями.

— Тогда следующий вопрос в продолжение темы. Как Вы считаете, что нужно, чтобы в стране сформировалось так называемое «гражданское общество»? Что должны делать люди и что должно делать государство?

— Прежде всего, люди должны перестать быть равнодушными. Это самое важное. Потому что «с молчаливого согласия равнодушных происходят все преступления на Земле». Каждый человек должен осознать, что именно от него очень многое зависит. Именно он может многое изменить, а не ждать, пока кто-то отдаст приказ и тогда все изменится.

Когда я говорю людям, что каждая использованная ими пластиковая бутылка ухудшает экологическую ситуацию в мире, они смеются и говорят: «Подумаешь, одна бутылка!». Мы опубликовали статью, в которой подсчитали, что изменится, если каждый человек во время очередного похода в магазин возьмет всего на 2 пакета меньше. Я хожу в магазин раз в неделю, это 52 раза в год (замечу, что большинство ходят туда каждый день — Э.Г.). По 2 пакета каждый раз — это 104 пакета в год. Возьмем, условно, что в Азербайджане 3 миллиона семей, для которых раз в неделю делаются покупки — значит, в год это 300 миллионов пакетов!

Вы осознаете, насколько огромная эта цифра? Представьте себе гору из 300 миллионов пакетов, которые сначала произвели, а потом утилизировали. Огромное количество ресурсов, как материальных, так и человеческих. Огромный урон природе. И всего этого не произойдет, если просто каждый из нас возьмет в магазине на 2 пакета меньше. И это только в Азербайджане.

— А государство что должно делать?

— (смеясь) Мне сложно указывать, что должно делать государство, потому что я не государство. Хотя я окончила факультет международных юридических отношений, но после окончания решила, что никогда не буду заниматься политикой. Мы никогда не узнаем всей правды, пока не начнем руководить целым государством и не почувствуем, какие возможности и препятствия возникают у его руководства. Люди в своей семье не могут разобраться, свой личный бюджет не могут рассчитать, а замахиваются на обсуждение государственных решений.

Сейчас мне кажется, что вот будь я президентом, я бы всем пенсионерам ежемесячно выплачивала по 1000 манатов.

А теперь представь: ты приходишь, становишься президентом и думаешь: а откуда брать эту 1000 манатов каждому пенсионеру? У нас 1200000 пенсионеров в стране. А это значит, ежемесячно нужно 1,2 миллиарда манатов только на пенсии… И тут, с другой стороны, налогоплательщики укрываются от налогов и зарплаты выплачивают «черные». А ведь именно отчисления от этих самых зарплат и составляют «пенсионный бюджет».

Самое важное, что сейчас, на мой взгляд, может и должно сделать государство, это активно контактировать с людьми. Благо, технологии позволяют. Создавать для каждой службы сайты с активной техподдержкой, горячие телефонные линии, каналы в соцсетях. Активно и, самое главное, правильно, в соответствии с законом, реагировать как на любой запрос о помощи, так и на каждую жалобу.

Например, на днях мне написали о женщине, на глазах которой водитель автомобиля сбил беременную девушку на улице и просто скрылся. Это произошло на острове Пираллахи. Разумеется, очевидица подобрала эту девушку и привезла в больницу, а сотрудники больницы, как и обязаны, сообщили в полицию. А полиция начала «трясти» эту женщину, требуя с нее 300 манатов просто за то, что она оказалась как-то связана с этой ситуацией: «А то мы будем тебя каждый день вызывать». Женщина, конечно, отказалась, и полицейский ее избил. Вы представляете весь абсурд ситуации?

И женщина боялась заявлять об этом в полицию, ведь на весь остров только один полицейский участок, в котором ее и избили. Конечно, благодаря неравнодушным людям, эта ситуация не осталась безнаказанной. Полицейский был уволен. А если бы ее не поддержали? Кстати, об этом вопиющем случае наши информационные порталы, так любящие криминал, не писали…

А вот если бы был какой-то единый ресурс (Telegram-канал, номер в Whatsapp), куда я могла бы скинуть эту информацию, чтобы оперативная группа сама приехала к этой женщине и разобралась, — это было бы, наверно, самое эффективное, что могло бы сделать государство. Наладить контакт с людьми и наладить простые пути коммуникации для общественности.

Да, есть сайт МВД. Да, есть горячая линия 102. Но что они делают, когда им поступает жалоба? Требуют приехать и написать заявление. У большинства людей просто нет на это времени. Я приеду раз, два, три, но чтобы засвидетельствовать все нарушения, которые ежедневно происходят на моих глазах, мне надо было бы все вечера проводить в полицейских участках.

Например, на днях я проезжала по узкой улочке с односторонним движением, и какой-то нарушитель ехал мне навстречу, перегородил дорогу, отказался уступать и т.д. Я позвонила на горячую линию 902, заявила об этом, а они сказали: «Приезжайте к нам в участок и пишите заявление». Понятно, что нет у меня времени ездить в участок каждый раз, когда я вижу какое-то нарушение. У меня есть время сфотографировать доказательства или снять на видео и отправить. Благо сейчас есть Whatsapp, Telegram, множество разных приложений… То есть, чем скорее государство наладит контакт со своими гражданами, тем лучше. Необходимо создать тот самый общественный контроль, о котором говорил президент еще лет 10 назад.

— С одной стороны, да. С другой стороны, мы помним, что в сталинские времена все репрессии были основаны на стукачестве. Не получится ли так, что все начнут стучать на всех, и вместо того, чтобы выявлять реальные преступления, органы правопорядка задохнутся в потоке доносов, сведения счетов и т.д.? Ведь это тоже возможно.

— Это, конечно, перегибы, которые возможны в любом обществе, но по сравнению со сталинскими временами сейчас есть фото и видео, которые есть у всех на телефоне. То есть, если ты не снял доказательства, ты не сможешь просто так сказать: «Вот этот человек меня избил».

— Но та женщина вряд ли могла снимать на видео, как сбили девушку и как ее саму избивали в полиции?

— Конечно, нет. Но в каждом полицейском участке есть камеры — и если бы они просматривались, то полицейский не посмел бы избить эту женщину. И на месте того ДТП были три камеры, и полиция прежде всего должна была снять с них показания и найти водителя, сбившего девушку.

— Но они этого не сделали, потому что не заинтересованы!

— Или сделали, взяли с него деньги и отпустили, а потом решили содрать деньги еще и с той самой бедной женщины. А вот если бы они знали, что есть такой орган, в который сейчас на них пожалуются и накажут, они бы себя вели по-другому. Не горячая линия 102, с которой через час перезвонят и попросят прийти в участок и написать заявление, а оперативная группа, которая сама приедет, возьмет свидетельские показания, снимет все видео и накажет виновных. И ведь чисто теоретически это все есть, но не работает.

— Вот Вы пишете на своем сайте, я пишу на своем сайте, мы можем писать очень правильные вещи, но таких сайтов может быть много. Правительство, опять же, не может реагировать на все, количество захлестнет. Надо раздувать бюрократический штат, который будет этим заниматься.

— Учитывая то, что сейчас есть инновации, гаджеты и т.д., я думаю, будет гораздо меньше бюрократии, чем было при Сталине (смеется). По крайней мере, не придется писать талмуд на листе бумаги и нести на почту, а нужно будет просто набрать сообщение в мессенджере.

А когда люди будут осознавать, что им придется расплачиваться за нарушения, что их преступления не останутся безнаказанными, они и перестанут это делать.

Почему люди выбрасывают мусор просто на асфальт? Потому что их за это не штрафуют. После 5-6 штрафов самый злостный нарушитель перестанет это делать.

Почему водители нарушают ПДД? Потому что в большинстве случаев им это сходит с рук.

Почему сотрудники правопорядка превышают свои полномочия? Потому что уверены в безнаказанности.

Когда четко заработает система штрафов и уголовных наказаний, количество нарушений резко сократится. Это опыт многих стран, и нам тоже надо его перенять.

При этом я согласна, что перегибы возможны и всегда будут. Например, недавно у нас была дискуссия про осуждение Харви Вайнштейна за насилие на 23 года, и мой знакомый юрист спросил: «Где свидетели того, что он совершал изнасилования?». А я в ответ у него спросила, много ли он знает насильников, которые звали свидетелей для своего преступления?

— А с другой стороны, насилие надо доказать. Сейчас, столько лет спустя, они об этом заявляют, но нет никаких доказательств. Как можно вообще осуждать за такое преступление столько лет спустя? Где вы были раньше, ребята? Почему вы сразу не заявили?

— БОльшая часть жертв насилия не заявляют об этом. У меня есть много знакомых девушек, которые либо не заявляли о насилии, либо… Например, одна девушка пришла и заявила, что отец ее избивал в течение трех дней до полусмерти. И что полицейский ей ответил? «Ну, подумаешь, щилля одно дал, отец да… А ты на него заяву пишешь». И она ушла… Насильник остался безнаказанным.

Большинство жертв насилия запуганы и уверены, что им никто не поможет.

— Но она пришла сразу, это просто полицейский такой попался. А когда они спустя столько лет заявляют на известного человека явно, чтобы получить с него деньги — это как?

— А почему никто на Спилберга не заявил? На Кевина Спейса заявили, но когда начали разбираться, выяснилось, что изнасилования не было. И поэтому с него были сняты обвинения. С Вайнштейна не сняты, потому что, во-первых, очень много жертв. А во-вторых, есть доказательства.

— Я себе плохо представляю, какие могут быть доказательства столько лет спустя в таком тонком вопросе.

— Его, по-моему, человек 30-40 обвинили в домогательствах. А у главных обвинителей, которые были изнасилованы, были свидетели, с которыми они делились непосредственно после произошедшего. Не могут столько людей ошибаться в отношении одного человека. Тогда хотя бы 5 человек ошибались в отношении Спилберга.

— Это сложная тема, и мне кажется, она требует отдельного разговора. И вот я как раз хотел задать вопрос по поводу прав женщин. Недавно в Баку феминистки марш устроили. Как вы считаете, есть в 21 веке какая-то объективная проблема защиты прав женщин?

— Колоссальная!

— Почему именно женщин?

— У меня есть идея сделать проект, посвященный этой теме. И с прошлого года я начала говорить со знакомыми о насилии над женщинами. Знаете, сколько знакомых женщин признались мне, что подвергались насилию? 4 из 5. Это не обязательно сексуальное насилие, это и избиение, и моральное давление. В нашем обществе это, к сожалению, колоссальная проблема. И, заметьте, я проводила опрос среди городских женщин, а в районах страны ситуация еще хуже.

— Насилие — это в любом случае плохо, но оно касается не только женщин. Мужчины тоже подвергаются насилию, и физическому, и психологическому… Насилие — это вообще большая проблема, но отдельная проблема. И феминистки по всему миру выступают не против этого. Это, повторю, отдельная тема. А вот есть ли какие-то реальные проблемы ущемления женщин в бизнесе, в обществе, в политике, в социальной сфере? Кроме физического насилия?

— Безусловно. Женщины очень часто на работе сталкиваются с тем, что с их мнением не считаются или считают его второстепенным. Учитывая даже то, в каких структурах работала я — продвинутых, «глянцевых», — но и я сталкивалась с подобным. Один раз я спорила с начальником и аргументированно отвечала на все его претензии. И когда у него уже не осталось возражений по сути вопроса, он воскликнул: «А вообще, почему я спорю с женщиной?». И это городской парень, мой ровесник. А у него в голове, так или иначе, «сидит» этот аргумент! Понимаете?

Да и в плане насилия, мужчине сложно понять женщину. Вы о многом не задумываетесь, когда выходите из дома. А каждая женщина, не желающая нарваться на приставания, должна задуматься, что она наденет, по какому маршруту пойдет, как вернется домой. Причем, даже если я выхожу в длинной юбке и иду средь бела дня по главной улице, не факт, что я не нарвусь на «мужчину», который просвистит мне вслед или сделает непристойное предложение. А скольких девушек хватали за руки, зажимали в подъездах, лифтах и т.д.? Вы даже не представляете себе масштабы.

— Но это должно быть пресечено на уровне государства, так же как и любое приставание к парню по типу «не дал закурить — получил в морду». Это все хулиганство, самоутверждение за счет кого-то.

— Нет, это должно пресекаться именно на уровне осознанности общества. Государство не может охранять меня всегда и везде. Каждый член общества должен осуждать такое поведение, а не молчаливо пробегать мимо, стараясь не раздразнить хулигана еще больше.

— Я имел в виду другое. Рассуждая о мужчине и женщине, говорить о равенстве нельзя. Равноправие — да, но равенство — нет.

— Смотря что вы подразумеваете под «равенством». Разумеется, я не пойду укладывать шпалы, а вы не пойдете рожать ребенка. У каждого из нас определенные возможности и предпочтения. Феминистки не требуют, чтобы мужчина готовил обед по четным дням…

— Но это тоже бывает!

— Да, я знаю прекрасные пары, где мужчина готовит, а женщина зарабатывает, и у них все гармонично. Но если брать стереотипы общества, они не требуют, чтобы мужчина готовил. Просто у каждого должно быть право выбора.

Я училась в Академии Госуправления при Президенте АР. Еще век-полтора назад женщины боролись за право учиться наравне с мужчинами, а я вот просто подготовилась по четырем предметам и поступила. Но при этом на одном из экзаменов в этом вузе, который должен стоять на принципах равноправия, после моего исчерпывающего ответа мне поставили четверку. Преподаватель аргументировала свое решение: «Вот мой сын в этом году не поступил в магистратуру, потому что вы, девочки, всегда лезете вперед. Его однокурсницы набрали больше баллов и заняли все места. И чтобы ты тоже не попала в магистратуру и не заняла место какого-то парня, я тебе четверку ставлю»… Здесь, как говорится, без комментариев.

В азербайджанских семьях зачастую мальчикам дают образование, а девочкам не дают. Мальчикам дают выбор, а девочкам не дают. В «женских» группах в соцсетях девушки постоянно публикуют посты о том, что им не разрешают выходить из дома, встречаться с друзьями, учиться, работать и т.д. Самое частое сообщение: «Родители выдали замуж; муж посадил меня дома с детьми, запретил работать, а сам изменяет; и уйти я не могу, так как без средств к существованию и вынуждена это терпеть».

— Скажите, а не получается ли так, что женщины в какой-то мере тоже в этом виноваты? Что они позволяют так с собой обращаться? Они выходят замуж не за тех, за кого хотят? Их же не ведут на аркане в ЗАГС? Это же невозможно!

— Ведут. Их изначально воспитывают в подчинении, в осознании превосходства мужчины и его праве решать за них. А в религиозных семьях женщин даже и в ЗАГС вести не нужно: по мусульманским законам присутствие женщины вообще не обязательно — жених и ее отец пошли к мулле и дело сделано.

— Но с муллой — это не государство, это не имеет юридической силы.

— В таких семьях особо не спрашивают…

— Ну, в связи с этим у меня следующая пачка вопросов. Вот вы много путешествуете. Как вы считаете, есть принципиальные различия между другими странами и Азербайджаном, да и вообще между странами?

— Знаете, чтобы быть объективной, надо пожить в другой стране. Я не жила, чтобы сталкиваться со всеми особенностями их жизни, образованием, работой и т.д.

— Нет, я не об этом. Я о ваших впечатлениях о людях, о жизни, то есть чисто о культурно-социальной сфере, не о бюрократии тамошней.

— Например, последнее мое путешествие было в Питер, я провела там неделю и была совершенно счастлива, потому что каждый вечер находила себе интересное занятие. В один вечер мы пошли слушать джаз, на второй — на стенд-ап, третий вечер — в театр, четвертый — на мастер-класс, пятый провели в тематическом ресторане… И это все развлечения для среднестатистического жителя в будни. На выходных мы поехали за город и полетали в аэротрубе…

Я провела совершенно невероятный день в книжном магазине: просто пришла и целый день там просидела, читая книги. Брала книгу и читала, и никто не говорил мне, что я тут сижу уже 5 часов или что взяла третью книгу уже, но выпила всего одну чашку кофе с одним десертом. В Баку был такой опыт в кафе «Али и Нино», были попытки в Book Center, но у нас эта практика не прижилась, потому что люди очень небрежно относятся к книгам. А там люди аккуратно берут с полок совершенно новые книги, которые предназначены для продажи, сидят за столиками и читают. В тот день я получила такой кайф, который никогда не получила бы от посещения ресторана или развлекательного центра. Уверена, живи я в Питере, один день в неделю точно проводила бы в книжном магазине.

Я не буду говорить об Эрмитаже и обо всех других музеях города… Это нечто! Их все не обойти за целую жизнь.

У нас, к сожалению, нет традиции культурно развлекаться. Несколько театров, которые показывают спектакли по выходным, в основном однотипные кафе и рестораны. Интересные музеи в Баку тоже по пальцам перечесть можно.

— Петербург — «культурная столица», как известно…

— Но Баку раньше тоже был очень культурным городом…

— Но разве сейчас есть столько желающих? Кроме того, цены на всякие спектакли. Они бывают очень кусачие, а уровень жизни тут все же гораздо ниже.

— Да, в Питере есть спектакли и за 300 рублей (7 манатов)… А есть и молодежные, бесплатные. В любом случае, у нас большинство людей просиживают вечера в однотипных кафешках, пивных, где они тратят те же деньги, если не больше. И я уверена, будь у нас интересные мероприятия в будни, креативная молодежь переместилась бы туда с радостью.

— Ну, Баку и Петербург — это, конечно, разные масштабы. Но Россия все же из нашего недавнего общего прошлого. Я имел в виду какие-то далекие страны, экзотические.

— Я очень люблю Европу. Была в Испании, во Франции, в Италии, в Великобритании… Первое, что меня там зацепило, — это то, как люди относятся к собственному пространству. Их дома всегда по-особенному украшены. На них какие-то интересные почтовые ящики. Стены могут быть раскрашены, очень много цветов везде. То есть каждый человек создает вокруг себя красоту. И так делает каждый, а в результате все сливается в единую потрясающую картину.

После очередной поездки я вернулась в Баку и украсила внешнюю сторону своего балкона вазонами с цветами. То есть не к себе домой спрятала, а вывесила снаружи, чтобы любовались все. Я живу в комплексе, где тысяча квартир. Прошло уже много лет, но наша квартира до сих пор единственная, в которой балкон украшен цветами.

Причем я до сих пор спорю с соседями, которые кидают со своих балконов вниз окурки, салфетки, волосы — прямо на цветы. И никто не последовал моему примеру, чтобы наш двор был красивым. А ведь это же не сложно! Это обходится в 100-150 манатов всего. Учитывая то, что это новостройка, в хорошем спальном районе, можно сделать вывод, что здесь живут не бедные люди. Надо просто заказать вазоны и высадить в них цветы, а потом периодически за ними ухаживать. Это красота! Ты выходишь на балкон — и ты счастлив! А что преимущественно делают у нас? Застекляют балконы!

— Тогда еще один вопрос такого же рода. Как Вы относитесь к глобализации? Положительно или отрицательно?

— В смысле, к тому, чтобы убрать границы между странами?

— Ну, есть вообще два понятия глобализации. Первое — это принятие мира как единой семьи, «единство в многообразии». То есть все культурные и прочие различия сохраняются и берегутся, но есть свобода перемещения и свободное взаимное обогащение культурным наследием. Второе — это полная унификация всего. Фактически один язык, одна общая культура, унификация еды, обычаев и т.д.

— Мне нравится первый вариант. Я вообще против всяких бюрократических преград и проволочек.

Мне очень нравится опыт Эстонии, где каждый человек занесен в базу, у него есть свой ID. Вы приходите к врачу, он набирает ваш код и видит всю историю «болезни» или «здоровья». Рецепт он вписывает в базу. Вы приходите в аптеку и по вашему ID аптекарь видит, что вам выписано. Вы даже голосовать можете онлайн.

— А не получится ли так, что посторонние люди получают доступ к чему-то лишнему? Если вся база едина, то не увидит ли аптекарь, какая у вас есть недвижимость, к примеру?

— Конечно, все сферы разделены, и у эстонского аптекаря нет доступа к информации о моем домике в деревне (смеется). Если организовать такой цифровой мир, то это упростит все процедуры.

А второй вариант, мне кажется, приведет к потере своих корней… Да, может быть будет прекрасно, что вы в Нью-Йорке сможете поесть нашу долму или послушать как играют на таре, но…

— Нет, второй вариант как раз подразумевает, что все унифицируется: одинаковая еда, одинаковая музыка и все прочее. Не будет ни азербайджанского языка, ни латышского и прочих. Что будет? Ну, китайский или английский… А все прочие исчезнут. Так же и в плане культур… Гамбургер останется, а вот насчет долмы я не уверен.

— Давайте лучше уберем гамбургер! (смеется)

— Я согласен, но я говорю о реальности. Не кажется ли Вам, что постепенно нечто подобное происходит?

— Я уверена, что корни для человека очень важны. У нас был замечательный проект на «urban.az», когда мы ездили по районам Азербайджана и делали репортажи из мастерских ремесленников. Это уникальные традиции, и они, безусловно, должны сохраняться.

Язык… Я помню, что по дипломатическому протоколу наличие языка очень важно для самоидентификации народа, поэтому не буду говорить, что это второстепенно, хотя для меня, может быть, и не так важно. А кухня, традиции и т.д. — я бы хотела, чтобы это оставалось уникальным.

— Но чтобы это все осталось, и при этом мир был единым, экономическое положение разных стран тоже должно быть сходным. Иначе вся Африка ринется в Европу, что и происходило до недавнего времени, пока границы не закрыли. Надо уравнивать весь мир, реально ли это?

— Ну вот смотрите. Вы африканец, вы ринулись в Европу. Если вам не будут помогать, не будут создавать лагеря для беженцев и платить пособие, если вам придется бороться за место работы с местными жителями, а ваш уровень этому не соответствует, то вы просто уедете обратно в Африку, где вам проще устроиться. Либо вас арестуют, когда вы займетесь грабежом. Так что я не думаю, что Африка ринется в Европу после открытия границ.

Просто в какой-то момент для беженцев в Европе были созданы тепличные условия. Может быть я жестока, но я считаю, что это неправильно. Помогать надо, но помогать надо на их территории.

— Ну да, в итоге их принимали, как беженцев, вообще без документов, а другим людям не давали визу.

— Безусловно. Например, я не поеду сейчас жить в Европу, так как понимаю, что не владею теми навыками, которые там нужны. И африканцы тоже должны оценивать свои шансы. А если они их переоценят, то, столкнувшись с реальностью, вернутся назад сами, либо будут арестованы.

— Считаете ли Вы, что Ваша жизнь удалась, состоялась?

— Нет, конечно! Она каждый день «состаивается» (смеется).

— Ну, все равно, Вы довольны? Или у Вас есть какая-то мечта, и вы чувствуете, что еще что-то должны сделать?

— Ну, как минимум получить Пулитцеровскую премию! А как максимум — спасти мир! (смеется)

— От чего, кстати?

— От самого себя.

— А он этого хочет?

— Да, это, конечно, очень интересный вопрос. Как мы иногда с друзьями шутим: вот я тебя сейчас догоню и причиню тебе добро (смеется). Ты не хочешь, но я считаю, что так нужно.

Да, вы правы: мир этого не хочет в большинстве своем. Но что-то делать надо. Хотя бы спасать мир вокруг себя, например, вывешивая вазоны за балкон.

— Что ж, хорошо, что у вас такая позиция. Будем надеяться, что со временем она будет пусть не у всех, но у многих.

— На самом деле, люди должны просто стать осознаннее. Понять, что от их балкона, от их пластикового пакета зависит очень многое. Перестать быть равнодушными. Каждый из нас ответственен за все, что происходит вокруг него. И каждый из нас может все изменить.