СЛОЖНЫЙ ВЫБОР
(C) Гаузер Э.Г., Баку, 07.12.17, www.erichware.name
[ 0 ] [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] страница 7 [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]
19
Дети росли. Молодые мамы как могли, воспитывали и развлекали их. Книжек не было, а рассказывать сказки было очень трудно: ведь окружающий этих детей мир был крайне беден. Кроме коров, они никаких животных увидеть не могли, соответственно, и большинство сказок для них были сущей абстракцией. Что такое море? Этого они тоже не знали и знать не могли. Девушки очень переживали, что дети их вырастут, по сути, первобытными людьми. Невежественными и с очень бедным лексиконом, ведь для описания происходящего в лагере и окружающего его мира слов нужно не так уж много...
Скоро должны были появиться новые дети: Инна, Лена и Зуля готовились стать мамами, хотя и в разное время. Зуля забеременела первая, наверно, в ту же ночь, после случая с Костиком. Костик, кстати, рассказал Эле про измену. Эля не то чтобы простила, она и не посчитала это проступком. Выбор жен ведь был, по сути, почти случайным, так что удивляться и возмущаться?
Понятие “измена”, вообще говоря, достаточно условное. Конечно, “левое” зачатие в их условиях было недопустимо, ну так и в обычной жизни именно оно является основой мужской ревности и подпитывает неприятие женских “измен”. А если зачатия нет, и нет конкуренции за ресурсы (что является основой женской ревности), то о чем тут вообще говорить?
Да, остается вопрос физического отвращения, что твой партнер “пачкается” кем-то. Но жители лагеря, как все они сами же и заметили вначале, не испытывали друг к другу физического отвращения в любых сочетаниях. Так что и этот фактор отпадал... Эля, если и не любила Зулю, то уж точно испытывала к ней теплое чувство и вполне могла бы поцеловать ее.
Теперь, когда последние жены ушли спать в свои пещеры, у мужчин возникли проблемы. От гормонов никуда не денешься, а кроме того, они просто отвыкли спать в одиночестве. Даже если нет секса, но рядом лежит родной тебе человек - это все равно приятно.
Поскольку Лала не выражала никакого желания спать с Костиком (ей было гораздо интереснее проводить время со своим растущим сыном), Эля с удовольствием перешла жить к мужу. Малышке оборудовали подстилку из листьев и укрыли простыней из ее пещеры. Кстати, материал этих простыней был удивительным. Уже почти два года жили они в этих пещерах и спали на этих простынях. Да, их иногда стирали и сушили на солнце. Но материя оставалась такой же прочной и практически не пачкалась.
Лея спала ночью крепко, капризничала редко и не мешала Костику с Элей восстанавливать былые отношения.
Вадим постепенно стал намного активнее в общественной жизни. Казалось, он чего-то ждал и боялся, но страх не оправдался и он снова стал прежним Капитаном. Вика и Зара по очереди делили с ним пещеру, оставляя своего ребенка на попечении “сменщицы”.
Мишка спал то с Катей, то с Олей. И, хотя он с готовностью и даже с удовольствием позволял им все и делал все, что они хотели, в глубине души он все равно тосковал по Зуле. А Зуле пришлось спать одной, и ее снова стали одолевать странные ночные видения. Уроки Лалы (а та учила ее вовсе не только санскриту, но и многим техникам управления собой) не прошли даром, и теперь она не боялась своих снов, иногда по-прежнему достойных пера Стивена Кинга. Теперь Зуля умела даже управлять своими снами в некоторой степени, и уж точно всегда осознавала, что спит. Но вот чего у нее не было (а она этого очень хотела!), так это связи с будущим ребенком. Рассказы Лалы в свое время вызвали у нее восторг и надежду на нечто аналогичное. Но, увы.
А Лала воспитывала своего сына не так, как другие. Во-первых, она разговаривала с ним только на санскрите, справедливо полагая, что русский он выучит потом, общаясь с другими жителями (“А куда денется?”). Во-вторых, она замечала в нем какие-то необычные способности и всячески помогала их развитию. Например, во время прогулок по лесу маленький Аримас, казалось, разговаривал с птицами. Он говорил что-то, а птицы явно ему отвечали. Лала не понимала его слова, хотя по типу они были похожи на санскритские. Но если принять гипотезу, что именно этот язык является первым “языком Вселенной”, то запас слов в нем должен быть поистине огромен и знания Лалы тут были явно недостаточны.
Она пыталась понять и запомнить все, что болтал ее сын. Благодаря тому, что их контакт был установлен еще до рождения, а также благодаря тому, что она знала санскрит (старая учительница, похоже, была права - младенцы знают этот язык), у них с малышом было полное взаимопонимание. Она всегда вовремя его кормила и поила, она знала, какую еду он хочет, чего боится и что у него болит.
Впрочем, он практически никогда ничего не боялся, да и традиционных для малышей проблем с “газиками” не имел. Поэтому он крайне редко плакал, но зато иногда громко кричал, как будто инстинктивно понимая, что легкие надо развивать.
Конечно, в силу своего возраста он даже на санскрите еще не умел выговаривать все нужные слова (а язык для произношения не простой), но Лала все равно была в этом плане гораздо лучше “устроена”, чем другие девушки, которые на ошибках учились понимать, что же нужно их детям.
Зуля почти не занималась делами хозяйства, но зато часто гуляла по лесу. Иногда одна, иногда вместе с Лалой и ее малышом. Аримас учился ходить, но чаще все же сидел на руках у мамы и слушал разговор девушек. Иногда они говорили на санскрите (Зуля хотела практиковаться в языке), но чаще все же по-русски, потому что детским ушам не все взрослые разговоры полезны. Иногда Аримас сердился, что не понимает слов, но мама была тверда. Конечно, пройдет немного времени, и русский он тоже выучит. А “запасных” языков в их арсенале уже не было. Зуля немного знала арабский, а Лала - татарский, но тут их знания никак не пересекались... Жаль было терять языки, но они надеялись, что в других подобных лагерях все языки, так или иначе, но существуют. А значит, культура людей не вымрет окончательно.
В этот раз Лала вдруг заговорила про то, как интересно подобраны они все в этом лагере.
- Вот смотри, Зуля: Костик имеет явную конституцию ваты, Вадим - практически чистая питта, а Мишка - откровенная капха.
- Чего???
- Ты что, никогда не слышала про концепцию трех дош?
- Нет. А что это вообще такое?
Лале пришлось довольно долго и подробно рассказывать Зуле основы аюрведы. Конечно, Лала не была аюрведическим доктором (этому учатся много лет), но теорию она знала хорошо. Зуля слушала как зачарованная, потому что она и понятия не имела о существовании столь древней, столь красивой и столь логичной науки.
- Так вот, все три парня имеют явный приоритет одной доши. И у каждого по три жены. Ты, например, явная вата. Оля - капха, а Катя - питта. Я - капха, Эля - чистая питта, а Лена - вата. У жен Вадима не так все четко, но все же: у Зары преобладает вата-доша, у Инны - питта, а у Вики, пожалуй, капха. Это все явно видно из внешнего вида, темперамента, поведения и т.д. Но как интересно, что все три парня имеют разные конституции, и у каждого три жены трех разных типов. Неужели это специально подобрано? Значит, эти (она многозначительно подняла палец к небу) тоже знают теорию дош и ее придерживаются? Ведь такая подборка позволяет получать потомство всех возможных комбинаций...
Зуля подивилась мудрости организаторов, но в то же время невольно поежилась: уж очень не хотелось ей быть подопытным кроликом другой цивилизации, которая фактически скрещивает людей, как сами люди - племенных коров на фермах в былые времена... И сны свои она вспомнила, странные и очень смахивающие на реальность.
Тут Зуля вдруг вспомнила историю с Викиной болезнью. “А как ты вылечила Вику? Помнишь?”. “Помню, конечно. У нее от природы преобладает капха, а она еще больше ее усилила неправильным питанием и поведением. Вот и наступил дисбаланс. Но хорошо, что поймали на ранней стадии, Вика очень чувствительной оказалась. Потом болезнь могла бы стать серьезнее, а лекарств у нас нет, даже аюрведических... А вообще-то, надо всем следить за своим рационом. У нас тут небольшое разнообразие, не разгуляешься. По аюрведе в каждой еде должны все 6 вкусов присутствовать, но в наших условиях пока что...”. Лала только рукой махнула. Зуля была и восхищена, и удивлена, и немного даже обеспокоена: вдруг и она себе что-то разбалансирует?
Но спросить ей уже давно хотелось о другом. Воспользовавшись моментом, когда ребенок стоял под деревом и “чирикал” с очередной птицей, Зуля почти шепотом спросила: “Лала, а почему ты не спишь с Костиком? Разве ты его совсем не любишь?”. Лала ответила, на всякий случай, так же тихо: “Сложно сказать. Для чего мы все спим друг с другом?”.
Зуля задумалась и поняла, что не может ответить однозначно. Действительно, зачем? Ей было приятно уткнуться лицом в Мишку, чувствовать его запах и его тепло. Ей тогда становилось спокойно и хорошо, все мысли куда-то убегали и она просто полностью расслаблялась. Ну, конечно, когда он ее целовал, когда гладил ее легкими прикосновениями пальцев или языка, когда он проникал в нее и сливался с ней, когда она ощущала его в себе и ощущала его блаженство (а он отдавался ей полностью, без остатка) - тогда она тоже погружалась в какую-то сладостную истому. Ей тогда казалось, что она - это весь мир, а весь мир - это она.
Она попыталась как-то объяснить Лале все это, но та и сама прекрасно все это знала.
- Вот видишь, Зуля, на самом деле цель одна - обрести покой и избавиться от мыслей. А это создает ощущение единства с миром. Но понимаешь, чтобы это все почувствовать, мне не нужно спать с Костиком (она невольно улыбнулась). У меня это сейчас само собой происходит. Да и раньше не было особой нужды в искусственных способах достижения такого состояния.
- Неужто это все результат твоих занятий медитацией?
- Наверно, да. Я ведь занимаюсь этим с раннего детства и достаточно интенсивно. А кроме того, возможно, есть и какие-то врожденные данные... Не знаю. Впрочем (она опять улыбнулась), Костику и без меня не так уж плохо. А когда я пойму, что нужно родить еще - я к нему приду.
- Ну да... В Писаниях так и написано, что нужно заниматься “этим” только для зачатия. Но я никогда с этим не соглашалась!
Девушки дружно рассмеялись. Аримас прибежал (хотя бегом это пока назвать было нельзя) к ним и смотрел поочередно то на одну, то на другую, пытаясь понять причину веселья. Ему надоело чирикать (какой уж там санскрит, он просто умело подражал птицам, и они явно принимали его за соплеменника) и вообще он хотел спать.
20
Время шло. Климат был в их местности такой, что определить границу сезонов было не просто. Да, деревья сбрасывали листву и птицы улетали, но было ли это осенью, или зимой? Иди, пойми... Они все давно привыкли к погоде и практически не обращали внимания ни на холод, ни на жару. Тем более, что температура отличалась мало, а сельхозработы, в той или иной мере, приходилось вести круглый год. Все росло на удивление хорошо!
Зуле пришла пора рожать, и Мишка весь извелся от переживаний. За других жен он так не беспокоился. А еще говорят, что мужчины все прямо такие полигамные! Вот Мишка, будь его воля, кроме Зули вообще бы ни на кого внимания не обратил...
Но Зуля родила легко. Правда, при этом процессе присутствовала не только Оля (как почти доктор), но и Лала. И было похоже, что именно советы Лалы оказали самое благотворное влияние. Зуля родила девочку - не крупную, очень аккуратную и даже симпатичную. Мишка не мог налюбоваться!
Как и все обычные дети, она горько заплакала, появившись на свет. Но быстро успокоилась на маминой груди. Оля с Лалой оставили их на Мишкино попечение, и ушли заниматься своими детьми.
Через сколько-то дней (сколько именно - никто не считал) родили и другие: сначала Инна, потом Лена. И тоже девочек! С именами определились быстро: Зуля назвала девочку все же именем обычным, хотя и редким: Атика, тоже с ударением на первую “А”. Лала удивилась выбору индийского имени, но Зуля сказала, что оно и у арабов встречается. “Встречалось...”, - поправила она сама себя. Инна дала дочери имя Миная, а Лена назвала свою малышку (очень мелкую, но аккуратненькую) Рамина. Костик догадался, почему, но не стал возражать и ничего никому не сказал. Тем более, что все же не был уверен в своей ассоциации.
Кстати, что интересно, все девушки своих детей называли сами, отцы никак в этом процессе не участвовали. И сами не понимали, почему так вышло и почему они не пытаются давать свои варианты. Мишка пошутил, что это в компенсацию за их многоженство.
Разумеется, поселенцы уже давно не собирались по вечерам у костра. Не до того было! Но однажды, когда новые дети стали чуть старше и забот с ними поубавилось, они все вместе утром собрались у костра опять. И опять стали приставать с вопросами к Капитану. Впрочем, его руководящие функции давно уже утратили смысл, но, тем не менее, он среди них считался самым осведомленным. “Допрос” начала Вика.
- Вадим, мы тут живем уже страшно подумать сколько. Мы освоили сельские работы, мы научились готовить без техники, мы приспособились обходиться без маникюра и парикмахера. Мы не болеем и вообще стали еще крепче, чем были в самом начале. Мы не конфликтуем и даже почти не ссоримся. Короче - мы живем просто идеально! Но это ли было целью “конца света”? Пройдут годы, детей станет больше - места не хватит, начнутся скандалы и ссоры. Да? Или нас снова куда-то переправят?
- Я не знаю. Когда нам давали информацию о грядущем “конце света”, нам говорили про подобные поселения, но то, что я увидел на практике, существенно отличается от того, что нам обещали. А что будет дальше - и вовсе никто не говорил. Сейчас я ничем не лучше вас всех, я знаю не больше вас. Я пытался найти ответы на вопросы в долгих медитациях, я пытался слушать шелест листьев и пытался говорить с коровами. Скажу честно, их наличие при отсутствии прочей фауны удивляет меня больше всего остального. Я знаю, многие из вас пытались увидеть птиц на деревьях. Я тоже пытался. Но тщетно. И мне вообще кажется, что их там нет.
- То есть как - нет? А кто же тогда поет и чирикает?
- Птицы - живые существа. Они не могут неподвижно сидеть на ветках месяцами. И они не так разумны, чтобы обманывать людей и так успешно от них прятаться. Разве вы сами не думали об этом? Да здесь и других странностей хватает...
- Вадим! (это была Зуля - как всегда прямая и немного наивная). Ведь мы не на Земле? Это не может быть Земля! Здесь все не так. И мои сны... Я не думаю, что это просто сны! Солнце не обжигает, звезды не движутся... А Луна - вообще плоская, вот!
Выпалив это все одним махом, Зуля сама испугалась того, что сказала. Они все уже давно подозревали, что “дело нечисто”, но боялись поверить в это. Зуля первая не выдержала.
Все притихли. А Зуля, наоборот, осмелела и стала перечислять все то, что было странным в этом их новом мире. Течение реки, явный запрет на выход за пределы лагеря, странные свисты без понятного источника, необходимость в огромном количестве подобных лагерей, если спасенных людей много.
Другие тоже стали вспоминать диковинные вещи: дожди, не образующие луж, самоочистку земли в лесу, хотя никаких насекомых (типа жуков-навозников) они так ни разу и не видели. Да мало ли всего! Этот мир не был реальным, он был очень странным. И еще - им до смерти хотелось побегать! Хотелось простора, горизонта... Да, у них все было просто шикарно. Но клетка, даже если она золотая, это все равно клетка...
Увы, но у них не было никаких доказательств того, что они живут на какой-то искусственной планете в какой-то далекой галактике. Такую гипотезу высказал Мишка. И добавил, что “птицы” - это просто замаскированные динамики на деревьях...
Но когда не было листьев, не было видно и динамиков. Кто мог их убрать? И как мог маленький Аримас беседовать с динамиками? Даже если “на том конце” сидел кто-то разумный или находился большой компьютер - все равно, происходящее в эту картину не вписывалось...
Они пошумели еще немного, но так ни к чему и не пришли. Проще всего было жить как жили, не задумываясь о том, как же все это устроено.
“Ты все пытаешься проникнуть в тайны света,
В загадку бытия - к чему, мой друг, все это?
Ночей и дней часы беспечно проводи -
Ведь все устроено без твоего совета...”.
Костик вновь вспомнил великого Хайяма... И вспомнил слова Вадима, когда в один из первых дней он отвечал на их вопросы. Так вот, ни Костик, ни другие жители лагеря так и не научились слышать “музыку сфер”. Да и вообще, все они были совершенно прежними, хотя постепенно привыкли к новому укладу и почти перестали тосковать по прошлой жизни. Почти...
Впрочем, Лала все же стала другой. Или она изначально была другой? Она была единственной, кто регулярно занимался медитацией, кто общался со своим ребенком до его рождения, кто мог уберечь Зулю от ночных кошмаров... Но все остальные, даже Вадим? Как ни странно, но даже Вадим, казалось, никак не продвинулся в своих духовных поисках.
Сам Костик уже давно на все махнул рукой: “как будет - так будет”. В сущности, какая разница, на какой они планете? Они были простыми винтиками в руках могущественных сил. Следят ли за ними постоянно? Костику бы не хотелось, чтобы любопытные инопланетные глаза смотрели записи его ночных проделок. “Интересно, как они размножаются?”, - подумал он, - “и вообще, люди вот смотрят на секс животных, а тем наплевать. Но мы же не животные! Хотя для инопланетян - чем мы лучше кроликов с точки зрения людей? Хотят - пусть смотрят! И завидуют”.
Днем поселенцы почти никогда не проявляли своих чувств, ночей хватало с избытком. Но сейчас Костику захотелось “назло этим ящерицам” поцеловать любую из своих жен. Под руку подвернулась проходившая мимо Лена. Костик вдруг поймал ее за руку и со словами “пусть они видят!” прижался к ней всем телом и буквально втиснул свой язык в ее раскрывшиеся от удивления губы.
Тело среагировало как и положено, но Костику было плевать, что кто-то заметит - “не маленькие!”. Лена сначала действительно крайне удивилась, да и спешила она не просто так, но потом вдруг поняла порыв своего мужа, и ответила на его объятие с такой страстью, с какой и ночью не всегда отвечала.
Ей вдруг стали безразличны все ее дела. Куда она так спешила? Кабачки порезать? Да и черт с ними! И она стала целовать Костика, спускаясь все ниже. Двор опустел. Люди еще сохранили чувство такта и не стали наблюдать за тем, что разворачивалось прямо перед ними. Действительно, не маленькие! Подумаешь, невидаль...
21
Мелькали дни, недели, месяцы... Дети росли, молока у всех хватало, но старших детей уже давно перевели на взрослую еду. Грубую пищу пока приходилось протирать в самодельных ступках, но вот интересно - а как же на самом деле обходились люди первобытные? Чем кормили детей, неразмолотым мясом мамонта, что ли?
Дети уже вовсю бегали по двору, научились прекрасно плавать. Правда, под присмотром взрослых, но в остальном они чувствовали себя в речке как рыбы. Разнополые дети совершенно спокойно воспринимали различия в строении друг друга, понимая, кто мальчик, а кто девочка. Конечно, пока они не понимали смысла этих отличий и не задавали вопросы, но пройдет еще несколько лет... Как тогда контролировать их гормональные порывы? Привычка привычкой, но от физиологии не уйдешь.
И уже сейчас родители старались привить детям разницу между своими родственниками и прочими детьми. Хотя как должна проявляться сейчас эта разница, придумать было сложно.
После того разговора никто больше не возвращался к проблеме будущего. Они все жили просто как первобытное племя, занимаясь готовкой еды и воспитанием детей. Хотя какое тут воспитание? Дети росли практически совсем свободными, никаких реальных опасностей тут не было. Они не видели ни насилия, ни скандалов, их не ограничивали в передвижении или играх. Но вот с развитием детей было трудно. Сказки рассказывать? О чем? Да, старшим детям родители иногда пытались говорить о своей прошлой жизни, но тем было скучно, ведь ни одного атрибута той жизни они не видели и видеть не могли. Ничего даже немного похожего! Преемственность была нарушена, люди теперь жили совсем в другом мире...
Все дальше и дальше отступало прошлое. Костику уже казалось, что он никогда не учился в школе, не ходил в институт. Родители? Да, были такие люди в его жизни, но никакой тоски от расставания с ними он уже давно не испытывал. Как сон вспоминал он иногда фрагменты прошлой жизни, но все реже и все туманнее. Он жил здесь и сейчас, в отличие от той же Зули не особо задумываясь о том, что будет с ними дальше.
Иногда Костик возился с детьми. Когда дети стали старше, их стали приучать к тому, что есть родители, и есть “дяди и тети посторонние”. Разумеется, эти посторонние были с ними всегда добры и улыбчивы, всегда готовы помочь, но игры или ласки - это только с родителями. Надо было как-то готовить детей к будущему выбору половых партнеров, но как это сделать в их условиях? Никаких методик им никто не предоставил.
Костик замечал, как все больше и больше все они превращаются в животных. То есть не в плане поведения или отношений, конечно, а вот в плане интеллекта - да. Им не нужно было решать кроссворды, им не нужно было изобретать новые орудия труда. Их образованный и развитый человеческий интеллект оставался полностью без работы. Это угнетало и психологически (просто обидно было деградировать), и даже в чем-то физически: праздный ум, как говорится, “маялся дурью” и это доставляло почти физические страдания. Что делать? Им ведь даже бороться за выживание не нужно было, как настоящим первобытным людям.
А Зулю волновали совсем иные вопросы. Она продолжала судорожно искать Бога в окружающем ее мире. Искать “божий промысел”, искать некий “божественный смысл” в том, что с ними происходит. Она понимала, что нет, и не будет у нее Священных книг, по которым она неожиданно стала сильно скучать. И даже Атике не могла она рассказывать библейские истории и коранические сказания. Ведь малышке невозможно объяснить не только специфические места книг, но и бОльшую часть обычного текста, которую сама она с детства понимала без проблем. Их мир сейчас был не просто беден и ограничен, он был практически ничем даже в сравнении с миром племен начала нашей эры. “Господи, да какой это “нашей эры”?”, - думала она. “Нет больше никаких “эр”, ни наших, ни ваших - вообще нет больше времени!”. На этой мысли она вдруг как подпрыгнула. И посмотрела вокруг.
Она вдруг поняла, что единственным способом оценивать время сейчас является наблюдение за развитием детей. Но это развитие сильно отличалось от привычного. И сами дети были как будто не такими, как прежде. В каком возрасте они начали ходить? В каком говорить? Никто этого не считал. Когда наступит время им заводить свои семьи? Когда они станут физиологически к этому готовы? Но это может произойти и в 12 лет, и даже раньше. Но нельзя же рожать детей в 12! А с другой стороны, как запретить? Как объяснить этим детям, что такое год, месяц? Ведь времена года у них менялись очень мягко, а Луна, как они давно заметили, меняла свои фазы вовсе не за 28 дней. За сколько? Да черт ее знает!
На самом деле, у них даже женские циклы было невозможно отследить, хотя чувствовали себя все прекрасно и никакого ПМС ни у кого не было. Но им всем казалось, что критические дни наступают не через равные промежутки времени, как и Луна все время меняет свою скорость...
Так вот, ни о каком “совершеннолетии”, конечно, тут и речи идти не могло... Правда, это проблема не завтрашнего дня, но все же...
Зуля продолжала общаться с Лалой на санскрите, так что не только Аримас, но и Атика уже начала понимать их разговоры. Кстати, Лала вовсе не была озабочена всеми этими вопросами. “Конечно, у нее сын!”, - думала Зуля с некоторой обидой, - “Он и в 12 лет может ребенка сделать, если сможет, ему-то что! А у меня дочь, как она рожать будет, не достигнув нужного развития тела?”.
Но причина была иной. Лала просто полностью отдалась ситуации, и никакого смысла в беспокойстве не видела. Зато она вдруг почувствовала потребность родить еще раз. Лала не рассказывала о своих видениях и снах, о своих опытах медитации. А ведь все чаще и чаще она видела странную девушку, юную и прекрасную, которая тянула к ней руки и беззвучно шептала “мама”. Девушка была одета в разноцветную накидку, с множеством блестящих капель. “Бриллианты? Ну да, за углом в магазине куплены”, - усмехалась Лала, но понимала, что пора пришла.
Костик спал обычно с Элей, иногда с Леной. Их ночи превратились в обычные ночи супругов со стажем. Многократно испытав все возможные и невозможные позы и способы, они почти потеряли интерес к сексу как таковому. Впрочем, гормоны их железы исправно вырабатывали, так что раз в 2-3 дня близость все же происходила. Лена вообще предложила перенумеровать позы и говорила: “давай сегодня вариант номер 4”. Костика это сначала позабавило, но потом стало раздражать. Он и так уже давно не получал от их близости прежнего невероятного блаженства, а тут еще эти глупые шутки!
Ночи с Элей были полны ее тепла и нежности, но до реального соития дело доходило далеко не всегда и по той же причине - все уже испытано, не интересно.
Когда однажды Лала подошла к Костику и сказала, что хочет сегодня спать с ним, он от удивления чуть не выронил кастрюлю с молоком. И почувствовал, что как раз по Лале он действительно соскучился. И не так уж много он провел с ней времени в постели, если разобраться...
Оставшуюся часть дня Костик томился ожиданием. “Как в первый раз!”, - думал он с удивлением и даже некоторой досадой. Но потом вдруг решил, что это даже хорошо. “Да, как в первый раз! После долгого перерыва. Ну да, Лалу я никогда особо и не желал в этом смысле, по сравнению с Леной... И вот - Лена мне почти надоела. А с Лалой...”.
Окружающие удивились, когда вечером вместе с Костиком в его пещеру вдруг ушла Лала. Лена с Элей уже было договорились между собой, чья очередь, а тут - Лала! Ну, ладно, она тоже имеет право! Просто странно как-то... Зуля тоже заметила и тоже удивилась. Но она знала, что Лала никогда ничего просто так не делает. И только хихикнула, глядя на разочарованные лица других жен Костика.
22
Костик вдруг почувствовал, что ночь эта не будет обычной. Уже много месяцев (или лет?) он не спал вместе с Лалой. Как в первый раз он касался ее рук, касался ее груди, ее широких бедер и тонкой талии. Как в первый раз он вдыхал запах ее волос и тепло ее дыхания. Как в первый раз он чувствовал прикосновения ее пальцев к самой нежной части своего тела.
Лала была тут, с ним. С ним на 100%. Но ему казалось, что одновременно она была и везде. Лалой была простыня на их лежбище, Лалой была трава под простыней, и стены пещеры, и небо, и вообще весь мир. Нет в мире ничего и никого, кроме Лалы. И даже он сам - это Лала. Ему казалось, что он видит себя ее глазами, что он ощущает то, что чувствует она, когда он прикасается языком к ее языку, к ее соскам и ее животу. Ощущение это было очень странным, но очень приятным.
Он погрузился в нее, и весь мир куда-то пропал. Ему казалось, будто он видит все внутри нее, как заполняет ее еще и еще, как миллионы крошечных живых существ наперегонки устремляются куда-то вперед, через какие-то складки и узкие коридоры, преодолевая повороты и пороги. Он - одно из этих существ. Он вырвался вперед, впереди - что-то большое и круглое, а позади - все увеличивающаяся армада преследователей, которые тоже хотят успеть к цели.
Костик не осознавал, что отправляет в поход все новые и новые отряды, которые уже обречены на поражение в этой гонке, но они все равно летят, плывут, остановиться не могут...
Откуда Лала знала, что он уже несколько ночей не касается своих жен? Что именно сегодня он почувствовал непреодолимое желание слиться в единое целое и все утро выбирал - с кем? Как, откуда он так отчетливо увидел все ее внутренности и пути, при том, что никогда не дружил с анатомией?
Все эти вопросы пришли к нему уже утром. А в тот момент он просто видел цель и знал, что обязательно должен был ее достичь. Во что бы то ни стало! И он все активнее работал своим жгутиком. И вот - удар! Как поцелуй. Но что это? Преграды нет. И он проваливается в пустоту.
Когда Костик очнулся, он все еще был в той же позе, но в пещере было уже светло. Он оторвался от губ своей жены (неужели он так всю ночь пролежал, слившись с ней?) и услышал ее тихий шепот: “У нас будет дочь по имени Лорана”. “Откуда ты знаешь? Что значит это имя?”. Но Лала только улыбнулась в ответ.
Костик, еще не до конца осознавая мир, вышел из пещеры в пустой двор и побрел к лесу. Тогда-то ему и пришли в голову все вопросы. Как? Почему? Что это было? И почему этого не бывает с Леной и Элей? И разве теперь он захочет иначе?
Он погрузился в реку, смывая наваждение. Но в какой-то момент ему показалось, что и река - это тоже Лала. Он погладил волны, зачерпнул камешки со дна. И не спеша выбрался на берег.